Подданный Королевства Марокко, на книжной полке которого стоят любимые французские писатели Золя, Гюго и Бальзак. Обладатель чёрного пояса по карате-до, название которого, кстати, в переводе с японского значит «путь пустой руки». Только его руки отнюдь не пусты. Они способны наполнить концертный зал прекрасными мелодиями, способными окрылить и возвысить чувства человека. «Я разговариваю на марокканском диалекте арабского языка, знаю французский, английский, немного немецкий, – говорит о себе главный дирижёр Гомельского симфонического оркестра Мурад Ассуил. – Но главный мой язык, который понятен всем без исключения, – это, конечно, язык музыки». О том, как после многих лет занятий боевыми искусствами и упражнений на фортепиано Мурад Ассуил пришёл к дирижированию, он рассказал журналисту «ГВ».
Что может быть лучше?
– В моей семье не было музыкантов, но родители всегда слушали классические произведения. Отец – по образованию преподаватель русского языка и литературы –приехал учиться в Минск из Марокко. Это африканская страна оливковых рощ, гор и пустынь, которые омывают Средиземное море и Атлантический океан.
Вопрос о том, будет ли юный Мурад заниматься музыкой, у его родителей не подвергался сомнению. Будущий дирижёр учился в музыкальной школе, затем в Минском государственном музыкальном колледже имени М. И. Глинки. Четыре года занятий на фортепиано, поездки, лауреатства в международных конкурсах.
– На третьем курсе у меня появилось непреодолимое желание заниматься дирижированием, – вспоминает Мурад Ассуил. – Мой преподаватель по фортепиано Наталья Майорова тогда сказала: “Мурад, запомни: самые трудоспособные, умные и талантливые музыканты становятся солистами, и все ими восхищаются, а те, кто чуть-чуть похуже, садятся в оркестр. Те, кто ещё хуже, становятся дирижёрами. Они начинают себя реализовывать, не умея по-настоящему хорошо владеть инструментом”. Но это совершенно не так! И такое мнение, скорее всего, связано со специфическим чувством юмора музыкантов. Иногда же случай решал всё. Например, великий Евгений Мравинский, на которого молились и которым восхищались все музыканты, стал дирижёром после того, как, придя с мороза, начал играть неразогретыми руками на рояле. В результате случился мышечный спазм, который впоследствии стал причиной болей в кисти. Пришлось оставить инструмент». – Почему я стал дирижёром? – задаётся вопросом Мурад. – Когда занимался на фортепиано, понял, что оно не выражает всей глубины того, что я чувствую, поэтому мой выбор пал на оркестр, где много голосов и тембров. Что может быть лучше симфонического оркестра? Наверное, ничего…
От экспрессии к спокойствию
– У дирижёров есть такое понятие – «намахаться». Поясню. Часто бывает, чем моложе дирижёр, тем больше он вкладывает в работу движений, экспрессии, эмоций, и чем взрослее становится, тем больше в его манере спокойствия. Чаще всего дирижёры становятся известными годам к 35-40, при этом продолжают ещё считаться молодыми. Первый же мой концерт в качестве дирижёра симфонического оркестра состоялся в Бресте, когда мне было 23 года. Тогда мы представили публике две сюиты «Пер Гюнт» Эдварда Грига.
– Для многих зрителей дирижирование представляется набором хаотичных движений, – перебиваю Мурада Ассуила.
– Не буду отрицать, люди моей профессии часто играют на публику, которой нравится экспрессия, вскидывание рук, взмахивания головой, повороты в зал. Я не скажу, что это не нужно, но такой подход к работе часто вредит исполнению и мешает оркестрантам. После таких выступлений от зрителей можно услышать: «Как красиво дирижёр показывал первым скрипкам, когда им вступать», а в этот момент первые скрипки про себя могли думать: «Господи, что он делает?!»– Иногда дирижёра сравнивают с регулировщиком движения на автотрассе.
– Это не совсем верно, – поправляет Мурад, – потому что оркестр – это целый конгломерат, сплав разных по психологии и характеру людей, которых нужно объединить жестами, мимикой, выражением глаз. Это всё сводится к тому, что часто дирижёрам просто не хватает времени для игры на публику. Взглядом маэстро подготавливает музыканта и говорит ему, когда вступать. Если кто-то в этот момент ещё вступает, нужно посмотреть и на него и «отдать руку». Дирижирование – сложная материя, которой учатся не один год, а всю жизнь!
О, спорт – ты музыка!
– Для дирижёра есть два очень хороших вида спорта – фехтование и плавание. Плавание расслабляет мышцы, а фехтование даёт свободу управления руками, так как у дирижёра должно быть подвижно всё. Начиная от кончиков пальцев, кисти и заканчивая плечом, – подчёркивает Мурад Ассуил.
Интересно, что перед тем как начать дирижировать, Мурад Ассуил 11 лет занимался карате-до и стал в этом виде спорта Чемпионом Европы.
– Отец хотел, чтобы я занимался боксом, а мама бальными танцами. В результате выбрали что-то среднее. Карате воспитывает волю – самое главное качество для дирижёра, развивает внутреннее спокойствие при повышенной деятельности и дисциплину. Эти качества также необходимы при работе с оркестром. На тренировках мы отрабатывали ката – вели бой с воображаемым противником. Эти упражнения формировали отточенность движений, что немаловажно и при овладении дирижёрской палочкой. Так что у карате и дирижирования много общего.
– Вы и в поединках участвовали? – интересуюсь.
– Конечно, но так как карате относится к благородным видам единоборств, то во время боя можно было ударить только в корпус, но никак не в лицо. Нужно было останавливать руку в сантиметре от головы, иначе судья ставил штрафное очко.Какое-то время Мурад Ассуил занимался и лёгкой атлетикой.
– Мы, марокканцы, – народ бегающий. Особенно много спортсменов, посвятивших себя длинным дистанциям, – подчёркивает Мурад Абдельхамидович. – Вообще дирижирование – это физический труд. Сильно изматывает не столько сам концерт, а репетиция, где и «делается» произведение. Поэтому, чтобы меньше уставать, я посещаю и тренажёрный зал.
Табельное оружие маэстро
– Недавно уронил на концерте палочку. Взмахнул и зацепился за дирижёрский пульт, – вспоминает каверзный эпизод Мурад Ассуил. – Возник небольшой конфуз, но концертмейстер мне её подала. Вообще, палочка для дирижёра – это как табельное оружие для офицера, которое нельзя ломать и тем более выбрасывать. Палочка, которой сейчас дирижирую, из Австрии, – Мурад показывает своё орудие труда. – Достаточно тяжёлая, выполнена из пластика, а рукоятка в форме набалдашника сделана из пробкового дерева. Это очень удобно для моих пальцев. Самой же дорогой для меня палочкой является та, на которой написано с одной стороны «Юрий Симонов», а с другой моё имя. Главный дирижёр Академического симфонического оркестра Московской филармонии подарил мне её после мастер-класса. Сейчас она лежит в красивом футляре.
Но не палочка главное в дирижировании, уверен Мурад:
– Важно наладить хорошие отношения с оркестрантами, стать им другом, товарищем, с которым бы музыканты не боялись говорить о своих проблемах. При этом артисты должны знать, что ты начальник, лидер с несгибаемым внутренним стержнем. Человек, которого уважают и за которым все идут.
Рахманинов до слёз
– Классические произведения могут оказывать на человека сильное воздействие, – уверен Мурад Ассуил. – Музыку барокко любят учёные, преподаватели, доктора, инженеры. Она помогает расслабиться и в то же время думать. Бах, Верди, Вивальди, Глюк, Гумель, Гендель – их всеобъемлющие композиции побуждают к осмыслению жизни. Эта музыка возвышает человека. Бетховен – человек, который описал жизнь во всех проявлениях. Красота, идеалистичность природы, судьба человека – всё это есть в его музыке. После него пошли романтики: Лист, Шопен, Вагнер, Шуман, Чайковский. Они говорили исключительно о любви. Учёные проводили эксперимент, заводили людей в тёмную комнату и включали 2-й концерт Рахманинова. Кстати, первую часть этого концерта можно будет услышать в исполнении Гомельского симфонического оркестра 29 марта в 18.30 в колледже искусств имени Н. Ф. Соколовского. Так вот, люди слушали эту музыку и рыдали от переполнивших их чувств. Любой человек, у которого были в жизни разочарования, трагедии, неудачи, воспримет произведения Рахманинова близко к сердцу. Я убеждён, что каждая нота каждого композитора способно проникать глубоко в душу человека.
Титаны саундтреков
– Титанов среди композиторов, сочиняющих классическую музыку, сейчас нет. Скорее, есть титаны саундтреков, на которых не грех смотреть и классическим композиторам. Академисты часто раскидывают «пальцы веером» и говорят, что для кино пишут лёгкую музыку. Это отнюдь не так. Саундтреки – это действительно качественная, красивая музыка. Возьмите Циммера, Коччанте, Бадельта, Артемьева и, конечно же, Эннио Морриконе. Бельмондо сделал образ в фильме «Профессионал», но не будь его, это, скорее всего, получилось бы у Алена Делона. А вот без мелодии Chi Mai это мог бы быть совсем другой фильм.
– А вы не пробовали писать как композитор? – любопытствую.
– Я только начинаю это делать. Есть какие-то вещи, к которым приходишь в определённом возрасте. Спросили бы меня год назад, буду ли заниматься сочинительством. Я бы ответил: «Нет». Но жизнь меняется, и ты ищешь для себя новые формы самовыражения.
Классическая музыка должна оставаться искусством
До середины XIX века дирижирование спиной к публике считалась неуважительным. И первым, кто «отвернулся» от слушателей и стал лицом к оркестру, был Вагнер.
– Это восприняли как скандальный поступок. В Европе есть залы, построенные по принципу Колизея, например, Альберт-холл в Лондоне. Там зрители до сих пор могут наблюдать весь спектр эмоций дирижёра. И это в какой-то степени привлекает публику. Привлекают внимание и нестандартные постановки. В той же Англии поставили «Лебединое озеро», где под музыку Чайковского, как на дискотеке, танцевали матросы. В какой-то степени в данной постановке это было оправдано. Но часто бывает так: что хорошо для публики – плохо для симфонического оркестра. Поэтому я не хочу пиарить классическую музыку какими-то из ряда вон выходящими скандальными способами. Классическая музыка должна оставаться искусством.
При этом Мурад Ассуил признался, что с каждым годом у него возникают новые творческие потребности, и он хотел бы попробовать себя в роли режиссёра-постановщика спектакля или фильма.
– Меня всегда к этому тянуло. Есть идеи и мысли, которые я мог бы реализовать. Сейчас пишу в стол что-то, напоминающее произведения из цикла «Человеческая комедия» Оноре де Бальзака. Может быть, в ближайшие годы издам книгу, – делится планами Мурад Абдельхамидович и добавляет: – Я активный человек. Мне очень хочется, чтобы всё, что делается в сфере культуры и особенно классической музыки в Гомеле, являлось по-настоящему масштабным событием. Также хочу как можно быстрее добиться результатов и от симфонического оркестра. Успехи во многом зависят от напряжённости занятий и интенсивности мышления. Чем больше ты вкладываешь в дело, тем больше получаешь. Невозможно заниматься какими-то вещами отстранённо. Я одержим дирижированием, и если бы у меня была возможность, делал бы это каждый день, работая без выходных.
